Однажды я сидел в офисе у клиента, в огромном кабинете с большим лакированным столом. Передо мной сидело трое крепких парней: двое слегка весёлые, в пиджаках и расхристанных сорочках, один — сдержанный и напряженный, со сверлящим взглядом. Двое — владельцы полукриминального бизнеса. Сверлящий — безопасник. На столе передо мной лежал мой айфон, где я предусмотрительно включил диктофон, чтобы записать разговор. А разговор шёл на повышенных тонах.
Двое весёлых ребят в пиджаках хотели, чтобы мы делали проект, «пока им не понравится». Я же настаивал, чтобы клиент оплатил полагающиеся деньги за уже сделанную работу, и что без дальнейшей оплаты правки вносить мы не будем ибо и так уже превысили все разумные и неразумные лимиты (в том числе и прописанные в договоре). Один из владельцев слегка наклонился ко мне и сказал:
— А, ну раз так… Значит, к вам в офис заглянут ребята, пощекочут чуть-чуть битами вас, компьютеры поправят. Как вам такой расклад?
Расклад был так себе. Раньше мне приходилось выдерживать немало сложных разговоров с клиентами, но прямую угрозу физической расправы я слышал впервые. Стало страшно. Почти не понимая, что сам говорю, я кивнул на сидящего прямо напротив меня угрюмого «безопасника» и сказал:
— Увольняйте его. Прямо сейчас.— Чего-о-о-о?.. — протянул один из пиджаков. У «безопасника» брови поползли вверх, он привстал со стула.
— Увольняйте его, — говорю. — Потому что он не проверил, кто я и откуда, кто у меня друзья и родственники, и не сказал вам, а вы кидаете такие гнилые понты. Нельзя так. Сначала надо всё разузнать, а потом думать, как беседовать. Вы не подумали, ваш «безопасник» налажал. Давайте я сделаю вид, что я этого не слышал, и мы закончим беседу мирно.
Пиджаки смотрели на меня удивлённо, угрюмый же сверлильщик стал ещё угрюмее, его глаза превратились в щёлочки, скулы напряглись. Я понял, что это идеальный момент, чтобы уйти. Сгрёб айфон со стола, быстро встал и вышел. Меня трясло, в ушах стучало.
Проект мы прекратили, выслав все сделанные на тот момент файлы ещё раз в архиве. Оставшуюся часть денег нам, правда, так и не заплатили.
Это был не единственный случай, когда мы «увольняли» клиента. Правда, обычно всё сводилось к фразе «мы с вами, к сожалению, дальше не сможем работать». Причины были всегда одни и те же: сотрудничество зашло в тупик из-за взаимного непонимания и несовпадения вкусов на уровне ДНК, либо из-за нежелания клиента платить вкупе со стремлением получать всё побыстрее и побольше.
От претензий и непоняток нас защищает договор. Когда-то мы адаптировали его из договора «Студии Лебедева», гулявшего по сети в конце 2000-х. С тех пор каждые пару лет обновляем. Это как каталог «Ядовитые грибы», где каждая внесённая позиция — это чья-то смерть, только в рамках отдельно взятого агентства.
Каждая внесённая в договор правка, каждое новое придуманное к нему отдельное приложение (бриф, промежуточный акт, передача авторских прав, чек-лист и так далее) — это менеджерские слёзы, обкусанные локти директоров и новые седые волоски на головах учредителей. Мы даже как-то
написали статью про наш договор.
Клиенты, правда, иногда возражают против некоторых пунктов. Например, против того, который позволяет автоматически завершить проект при долгом молчании клиента. Но мы объясняем, что проект всё же когда-то придётся завершить. Хотя всякое бывает.
Мы придерживаемся принципа, что любые недопонимания лучше решать неформальным переговорами, а в договор друг друга тыкать только в крайнем случае.
При таком подходе до суда у нас дошло лишь однажды: клиент не захотел оплачивать уже сделанную работу, на ходу меняя условия задачи, а потом и вовсе начал нас троллить. На одной конференции он начал задавать «смешные» вопросы из зала и насмешливо уточнять, что подписанную копию договора мы не получим. Мы подали иск. Суд еще идёт, и когда он закончится, мы обязательно про него расскажем — это увлекательнейший опыт.