Работа над календарем для «Посуда Центра» велась в течении полутора месяцев.

Были придуманы и нарисованы шесть эскизов. Как оказалось, в мире относительно не много зданий, форму которых можно безболезненно воспроизвести с помощью посудных средств.

В процессе ещё был придуман и отвергнут Стоунхендж из полотенец.

Итак, тесная связка из моделлера, ретушёра и арт-директора вступает в бой!

Идем от скетча. Самый узнаваемый вид Тадж-махала — это строго фронтально.

Моделлер присылает первый результат:

Не то: люди слишком крупные и одинаковые, в уксусницы налито нечто, похожее на мочу. Не пойдет. Работаем дальше.

За следующий месяц солонки успевают стать из керамических стеклянно-металлическими и затем снова керамическими, на картинке появляется и исчезает чья-то рука, меняется форма и материал соусниц, металлические держатели приобретают вид чего-то инопланетного.

Наконец, финальная картинка начинает выглядеть, как хочется: арабская ночь, о, дивный Восток, о, сказочный край, здесь яд и булат, погибель сулят… кхм… о чем это мы? Ах, да!

Так. На скетче у нас низкое закатное солнце и одинокий человек на одиноком верблюде.

Как-то одиноко. Решаем сделать день, всё веселее!

Засылаем наш фотодесант в Сахару, снимать песок и барханы. Нет, ну, а где ещё взять изображение пустыни?!

Пустыня отснята, тем временем от трёхмерщика приходит первый рендер пирамид-тёрок.

Делаем наброс… э-э-э… приброс рендера к пустыне. Вмешиваем в процесс караван верблюдов.

Что-то получилось.

Все вроде хорошо, но вот дырки у тёрок какие-то кривые. Пробуем исправить дело.

Так гораздо лучше. Откладываем картинку на несколько дней…

…Возвращаемся к картинке. Блин, как-то несексуально… Вроде все хорошо, но все равно не то. Вспоминаем, где мы в последний раз видели клевую пустыню.

Ага! Ну-ка…

Ну вот, круто! Наводим финальный лоск, уменьшаем живность, добавляем чуток песчаной бури — и вуаля!

С башней все вроде просто. Она состоит из вставленных друг в друга бокалов с ручками.

Делаем рендер, рисуем деколи, расставляем людишек.

Готово!

Первоначально небоскреб, по которому в свое время не лазал сам Кинг-Конг (он лазал по Эмпайр-Стейт), предстает перед нами в яркий солнечный Нью-Йоркский день.

Пытаемся добавить изюму, напустить туману. Долго разбираемся с деколями на посуде.

Вуаля!

М-м-м… все же, нет. Лондон какой-то. Нужен солнечный день!

Дожидаемся солнечного дня и с помощью волшебного камина отправляем фотографа в Нью-Йорк.

После этого мы уже разговариваем, как коренные жители Нью-Йорка с пропиской, поэтому арт-директор говорит: «Окей! Камон!»

Скетч, как водится, показывает нам закатное (или восходное) море. Ну любит наш иллюстратор закаты, что поделать.

Но суровая реальность подсказывает нам, что гораздо суровее и реальнее будет выглядеть летнее суровое небо и реальное синее море.

Первый рендер.

Нет, слишком много тарелок, как будто они не имеют совсем толщины. Далее следует почти двухнедельный обмен письмами между арт-диром, моделлером и ретушером. В письмах этих — не только угрозы: там также упоминаются тарелки, чайки и арабские парусные лодочки — доу.

Готово!

Так как картинка стоит последней в нашем календаре, надо создать некое ощущение нового года.

Нам уже лениво писать, поэтому вот вам картинка. Картинка: вместо тысячи слов!

Финалим.

За время работы над проектом ни один седой волосок на голове арт-директора не пострадал. Наоборот.

ВСЕ!